Надежда Андреевна Дурова (1783-1866) – русская писательница, легендарная «кавалерист-девица», первая в русской армии женщина-офицер. Ее отец – гусарский ротмистр Андрей Васильевич Дуров – был небогат (владел одной деревушкой в Сарапульском уезде). Мать же – Анастасия Ивановна – происходила из богатого рода малороссийских помещиков Александровичей. Во время службы Андрея Дурова на Украине Анастасия Ивановна сбежала из семьи и без благословения родителей обвенчалась с ним. Вскоре у Дуровых родилась дочь, но матери ребенок был не нужен, и Андрей Дуров отдал годовалую Надежду на воспитание гусару Астахову, что, конечно, отразилось на ее поведении и дальнейшей жизни. Она росла «мальчишкой»: воспитатель учил ее ездить на коне, воинским командам; игрушками ее были сабли и пистолеты.

В 1789 Андрей Дуров получил должность городничего в . Семья Дуровых (после Надежды родились еще две дочери и сын) стала жить в Прикамье. Мальчишеские наклонности Надежды Дуровой развивались, она не любила, когда мать заставляла ее заниматься хозяйством и рукоделием, зато очень нравилось ей скакать на коне Алкиде, которого подарил отец. В возрасте 18 лет Надежда Дурова, чтобы уйти из родительского дома, вышла замуж за сарапульского чиновника Василия Чернова, в их семье родился сын Иван. Но затем Надежда Дурова вернулась в дом родителей. Семейная жизнь не удалась, а мечта о военной службе разгоралась все больше.

В 1806 Надежда Дурова с конем Алкидом, переодевшись в казацкую форму, бежала из дома и упросила командира казачьего полка принять ее в полк. Так как казаки носили бороду, она уменьшила себе возраст, представившись 14-летним дворянином Александром Соколовым. В 1807 в составе Коннопольского уланского полка Надежда Дурова участвовала в кампании против Наполеона. Самой большой трудностью для нее в военно-полевых условиях было скрывать свой пол. В боях же Надежда Дурова преображалась, проявляя завидное бесстрашие и храбрость. За спасение русского раненого офицера она была награждена солдатским Георгиевским крестом, получила звание унтер-офицера. Жалея отца, Надежда Дурова написала ему письмо с просьбой о прощении; отец стал ее разыскивать. В конце концов, слух о кавалерист-девице дошел до самого императора Александра Первого, и тот приказал вызвать ее в . Дурова была принята царем, который был поражен ее самоотверженностью, желанием посвятить свою жизнь службе Родине и не только разрешил остаться в армии, но и присвоил чин подпоручика.

Надежда Дурова была переведена под именем Александра Андреевича Александрова в Мариупольский гусарский полк. Но служба в гусарах оказалась недолгой – в Дурову, как в мужчину, влюбилась дочь командира полка – пришлось снова стать уланом. Затем Надежда Дурова в течение двух лет вновь жила в Сарапуле. В начале 1811 она вернулась в армию – в Литовский уланский полк. С началом Отечественной войны 1812 года командовала полуэскадроном. Участвовала в битве под Смоленском, в Бородинском сражении была контужена ядром в ногу, служила ординарцем у главнокомандующего М. И. Кутузова, который, как и многие другие, уже знал, кто она. Надежда Дурова участвовала в Заграничных походах русской армии 1813-1814. В 1816 по просьбе отца в чине штаб-ротмистра вышла в отставку. Некоторое время жила в Петербурге и на Украине, затем – в Сарапуле и Елабуге.

«От нечего делать» Дурова начала писать мемуары. Ее брат Василий был знаком с Пушкиным и переслал ему мемуары сестры, которые поэт высоко оценил. Надежда Дурова приехала в Санкт-Петербург. На первой же встрече с Пушкиным произошел казус. Александр Сергеевич хвалил литературные труды Дуровой и вдруг поцеловал ей руку. Кавалерист-девица от неожиданности руку выдернула, покраснела и воскликнула: «Ах, Боже мой! Я так давно отвык от этого!» В 1836 мемуары Надежды Дуровой были напечатаны в журнале «Современник», а затем были изданы отдельно под названием «Кавалерист-девица. Происшествие в России». Так Надежда Дурова стала писателем. Ее поведение для окружающих было несколько странным. Ходила Надежда Андреевна всегда в мужской одежде, не любила, когда к ней обращались, как к женщине. Очень заботилась она о подобранных кошках и собаках. Умерла Надежда Андреевна Дурова в Елабуге Вятской губернии и была похоронена с воинскими почестями на Троицком кладбище.

Скалозуб, лет 30-35, как известно, армейский полковник - VI класс, командир полка в 15 пехотной двизии, с перспективой скоро стать генерал-майором (IV класс).

Молчалин, лет 20 с чем-то, коллежский асессор, VIII класс, служит в Московском Архиве Коллегии иностр. дел, секретарем Фамусова.

Фамусов (предположительно лет 50-ти), как видно из только что сказанного, сам служит в Московском Архиве Коллегии иностр. дел, одним из управляющих (главный управляющий этого Архива в тот момент - действ. статский советник А.Ф. Малиновский). По всей видимости, Фамусов в VI классе - коллежский советник (на пределе, но маловероятно - в V-м классе, статский советник).

Сам Чацкий - 21 года, предположительно VII класс (надворный советник в администрации Царства Польского, потом подполковник в кав. полку) в отставке. Впрочем, возможно, что в VIII классе (коллежский асессор и майор), но судя по некоторым соображениям и аналогиям, скорее все-таки VII-й.

Горич - армейский капитан (IX класс) либо майор (VIII класс) в отставке; Чацкий его знал год назад в полку, когда тот был еще капитаном, а Чацкий - майором или подполковником.

Все это можно вывести из следующего:

Отсчет чинов чинов главных героев Горя лучше начинать со Скалозуба. О нем все известно очень подробно (): он служил на Кавказе в 45-м егерском полку (переименованном в 44-й в 1819), получил там, т.е. по представлению Ермолова, чин полковника (VI класс по табели о рангах) не позже 1819 года (иначе в момент действия Горя - декабрь 1822 г. - Фамусов не мог бы говорить о нем "давно полковники"), надеялся на получение командования полком - но тут его обошли, т.е. он остался командиром батальона ("за полком два года поводили"). Как именно его обходили, известно из реальной истории 44-го полка: в ноябре 1819 г. (быть может, впрочем, Скалозуб еще не был тогда полковником) командовать 44-м полком Ермолов назначил полк. Пузыревского 1-го, а когда весной 1820 его вероломно убил Кейхосров Гуриели, то полк от Ермолова опять получил не Скалозуб, а кн. Ив. Абхазов. Как видно, Ермолов, считая Скалозуба храбрым и дельным офицером, достойным чина полковника, не считал его подходящим для уровня командования полком на Кавказской войне. Иное дело - тыл: в 1822 г. Скалозуб в своем полковничьем чине переводится с Кавказа в 15-ю пехотную дивизию с повышением на желанную должность командира полка и перспективой скоро получить генерал-майора - IV класс (такой перевод без согласия Ермолова тоже был бы невозможен; как видно, Ермолов не имел ничего против карьерного роста Скалозуба, только считал, что на войне тому нечего делать на должностях выше командира батальона, а если он хочет расти выше - то ради Бога, но только в тылу).

В каком чине Фамусов? Фамусов устроил Молчалину чин коллежского асессора ("дал чин асессора и взял в секретари"), чин VIII класса - сам Фамусов, стало быть, повыше чинами как минимум на один класс. Из определения "управляющий в казенном месте" (кстати, именно не "казенным местом", а "в казенном месте", что может отвечать и главе самого этого места, но скорее главе какого-то его отдела или управляющему младшего ранга - в казенных местах могло было быть несколько управляющих, из них один - главный, см. ниже) вытянешь мало. "Казенными местами", или, что то же, "присутственными местами", "присутствиями" официально называли казенные учреждения самых разных рангов, - хоть архивное учреждение, хоть казенную палату, хоть учреждение общественного призрения. О месте службе Фамусова известно, конечно, больше, поскольку Молчалин служит при Фамусове секретарем и в то же время говорит о себе, что служит в Архивах ("С тех пор, как числюсь по Архивам... Мне [Чацкий] отсоветовал в Москве служить в Архивах"). Это означает, разумеется, что сам Фамусов и возглавляет какое-тот учреждение Архивов или его отдел - иначе невозможно было бы служить его секретарем и тем самым "служить в Архивах". Слова "числюсь по Архивам" еще можно было бы с натяжкой толковать как то, что Молчалин в Архивах только числится, а реально служит секретарем при чиновнике другого учреждения - так сказать, откомандирован в его распоряжение. Не говоря о странности такой идеи, она полностью разрушается тем, что тот же Молчалин говорит в другом месте, что он в Архивах именно _служит_ (см. выше). Стало быть, и Фамусов там служит.

Эти Архивы - как известно, московский Архив Государственной коллегии иностранных дел. В 1811 всего в этом Архиве было 109 служащих. В этом учреждении было _несколько_ управляющих (http://www.idd.mid.ru/bantysh_kamenskiy.html), главный из них назывался просто управляющим Архивом. Так, Н.Н. Бантыш-Каменский, служивший в этом Архиве с конца 1762 г., в 1774 г. - в 37 - лет был произведен в коллежские асессоры (VIII класс), в 1781 - в надворные советники (VII класс), в этом чине был в 1783 г. назначен вторым управляющим Архива, в 1786 - канцелярии советником (VI класс), в 1796 - статским советником (V класс), в 1799 - действительным статским советником (IV класс, первый статский "генеральский" чин), а в 1800 - (главным) управляющим Архива.

В 1822 г., во время действия Гоу, управляющим всем Архивом был А. Ф. Малиновский, исполнявший эту должность с 1814 до кончины в 1840, - действительный статский советник (IV класс), неутомимый труженик, сенатор, академик, археограф, активно занимавшийся наукой и заядлый покровитель наук. Фамусов никак не мог быть пародией на него уже по своему отношению к службе, книгам и наукам, а равно и по своему самоочевидно намного меньшему общественному весу. Стало быть, Фамусов - не управляющий АрхивОМ, а, как и прописано Грибоедовым точно, управляющий В АрхиВЕ - т.е. управляющий какого-то под-учреждения Архивов (хоть библиотекой) или один из младших управляющих Архивом, подобно тому, как Бантыш был в 1783-1800 там вторым управляющим. Бантыш эту должность первые 10 лет отправлял сначала в чине VII-го класса, потом в чине VI-го - но недолгое время проработал в ней и в чине IV класса (хотя тот явно был дан ему на "вырост" - очень быстро после этого его и в должности повысили).

Уточнить чин Фамусова можно по наведению от трех моментов: 1) если бы он был в VII классе, то едва ли он стал бы хлопотать о чине VIII класса для Молчалина - ведь это сделало бы Молчалина всего на класс младше его самого, Фамусова, несмотря на разницу в происхождении и возрасте; 2) начальник Фамусова Малиновский - сам в IV классе, стало быть, Фамусов пониже; 3) Фамусов мелким бесом рассыпается перед пока полковником (VI класс), но метящим в генералы (IV класс) Скалозубом, несмотря на разницу в возрасте и происхождении. Если бы Фамусов был на один-два класса старше Скалозуба, то даже при всей его заинтересованности в Скалозубе такой тон был бы ему неприличен. Вывод - он, скорее всего, в том же классе, что и Скалозуб, только в статской службе; в самом крайнем случае - он в V классе, а Скалозуб имеет перед ним то преимущество, что хоть сейчас и в VI классе, но этот VI-й класс в военной службе отвечает разом VI-му и V-му в статской (в армейской службе после полковничьего чина VI класса шел сразу генерал-майорский IV-го), да он еще и метит в свои молодые годы в IV-й.

Итак, Фамусов - скорее всего, VI класс статской службы, коллежский советник - двумя классами старше Молчалина, вровень со Скалозубом, двумя классами ниже своего начальника, главного управляющего Архивами А.Ф. Малиновского. В самом крайнем случае у Фамусова V класс статской службы, статский советник, но что-то оно сомнительно: и со Скалозубом он тогда обращался бы скорее всего с бОльшим достоинством, и Малиновский едва ли выдвинул бы на V класс такого подчиненного, как Фамусов (сам-то Малиновский был работник отличный), а мимо Малиновского это бы не прошло.

А кто же по чину Чацкий? На статской службе он был сначала в связи с Министрами, потом разорвал с ними. Как недавно показано, речь идет о службе в Царстве Польском. Но в каком чине?
С Молчалиным Чацкий общается свысока - это мало о чем говорит, но дело в том, что и Молчалин с Чацким общается с позиции "снизу". Если бы Молчалин здесь, в Архивах, уже дослужился до более высокого чина, чем Чацкий успел получить при всей своей связи с министрами, - то он (учитывая, что со старшими он скромен, а с младшими - повеса, говоря словами Лизы, а к Чацкому должен сильно ревновать еще по прежним их отношениям - "пожалуйте списать") говорил бы с Чацким совсем иначе. А ведь Молчалин сам - VIII класса, коллежский асессор. Стало быть, Чацкий сам - VIII или VII-го.

Как видно из разговора Чацкого с Платоном Горичем, они общаются _примерно_ на равных с заметным превосходством Чацкого. Горич обращается к нему "брат", "братец", но это Чацкий поддразнивает его и дает ему фамильярно советы, а не наоборот (к неудовольствию его жены). Это, естественно, восходит к тому, как они общались в полку, год назад, во время общей службы осенью предыдущего (=1821) года - а Горич был тогда капитаном (поскольку в самом разговоре Чацкий спрашивает его: "ты обер или штаб" = ты все еще обер-офицер [до капитана, IX класс] или уже штаб-офицер [майор и выше, VIII класс и далее]? - если бы Горич уже был хотя бы майором год назад, когда Чацкий с ним служил, вопрос был бы бессмысленным; если бы Горич даже и капитаном не был тогда, вопрос тоже был бы бессмысленным и даже обидным, поскольку меньше чем за год подскочить на две ступеньки в чинах Горичу никак не светило, и спрашивать его "ты не штаб ли уже" означало бы тогда с большой вероятностью уколоть, потому что едва ли можно было ожидать того, что меньше чем за год Горич станет из штабс-капитана в майоры). Капитан - это IX класс (в статской службе отвечает титулярному советнику). Чацкий по его вероятному соотношению с Горичем мог бы и сам быть IX-VIII/VII класса.

Но не только титулярные советники, а и коллежские асессоры (VIII класс) не бывают "в связи с министрами" и не "разрывают с ними", даже в Варшаве.. - так что Чацкий, опять же, вероятно, на статской службе дошел до чина не менее VII класса. Прямое подобие или прототип Чацкого в аспекте его службы в Варшаве, связи и разрыва с министрами - кн. Вяземский - на этой самой службе в Царстве Польском стремительно получил в течение одного и того же 1819 г. сначала надворного советника - VII класс, а потом и коллежского советника - VI класс (вместо десяти с лишним примерно лет, которые в норме должен был бы на это потратить). Чин Чацкого в статской службе и по этой аналогии должен быть чином VII-VI класса. VI класс, кстати - это чин Скалозуба. Но тот военный и метит в генералы (IV класс), а у Чацкого его VII или VI класс - в статской службе, и он в отставке.

Кн. Вяземский был старше Чацкого на 9 лет (Чацкий род. в 1801 г., Вяземский - в 1792),был из гораздо более влиятельного рода, и даже при этом и при всей стремительности его взлета, получил он в 1817 г. в Варшаве коллежского асессора, а только через два года - чины следующих двух классов. Чацкий на службе в администрации Царства Польского провел несколько меньше времени, и годами был почти на 10 лет младше Вяземского (тому при поступлении на службу в 1817 было 25 лет, Чацкому при его поступлении на службу - 18), так что скорее Чацкий успел дойти все-таки до VII, а не до VI класса в администрации Царства Польского. При переводе в армию класс чина сохранялся - а VII класс отвечал бы чину подполковника (VIII-й - майору). Если Чацкий в одном полку с Горичем был подполковником (обычно офицер в этом чине был помощником командира полка), а Горич - капитаном, то это вмещалось бы в отношения, существующие между ними.

С другой стороны ясно, что Чацкий не перерос чином самого Фамусова и не сравнялся с ним (иначе, опять же, они общались бы совершенно иначе), а Фамусов сам, вероятно - VI класс (см. выше). По этому соображению Чацкий тоже не выше VII-го.

Надворный советник / подполковник в 20 лет - это, конечно, редкость, но быть в 20 лет по службе в связи с министрами и разрывать с ними - еще бОльшая редкость; Грибоедов сознательно сделал Чацкого уникумом. А случаи такие все же были: Ал. Кутайсов получил генерала в 1806, в 22 года; Ал. Чернышев - полковник в 24 года, Сергей Волконский - генерал в 25 лет, Андрей Горчаков стал полковником в 1798 г. в возрасте 19 лет, генералом - в 1799, в 20 лет. Дмитрий Хилков, позднее толстовец - полполковник в 20-21 год, Николай Раевский (тот самый) подполковник в 19 лет, полковник - в 20.

Вышедший на советские экраны в 1962 году романтический фильм "Гусарская баллада" просто покорил сердца зрителей необычным сюжетом и искрометным юмором. Девушки сопереживали очаровательной Шурочке Азаровой и гадали, чем закончится ее история с поручиком Ржевским. Но мало кто догадывался, что у экранного образа был реальный прототип - женщина-гусар Надежда Дурова. Эта незаурядная особа женского пола сумела совершить невероятный поступок для девятнадцатого века, став офицером, принимавшим участие в сражениях 1812 года. Хотя реальная жизнь, которую вела кавалерист-девица, далека от сценария знаменитого фильма. Она не всегда была столь проста и однозначна, но предоставим вам возможность составить по этой теме свое собственное мнение.

Детство Н. А. Дуровой

Родилась Дурова Надежда Андреевна семнадцатого сентября 1783 года. О месте ее появления на свет доподлинно неизвестно. Биографы указывают несколько разных городов, самыми популярными версиями являются:

• Сарапул.
• Киев.
• Херсон.

Дело в том, что отец девушки ротмистр Дуров был человеком военным и постоянно находился в разъездах. Вместе с ним ездила жена Надежда Ивановна и новорожденная Наденька. Мать девочки, влюбившись в красавца Андрея Васильевича, сбежала из дома и вышла замуж без родительского благословения. Ее родители относились к весьма состоятельным полтавским помещикам и всячески противились появлению зятя военного. Известно, что до конца жизнь мать Надежды не общалась со своими родителями, хотя не раз жалела о сделанном выборе и печальной женской доле, которая достается каждой представительнице прекрасного пола.

Рождение дочери Надежда Ивановна восприняла весьма холодно, тем более что с рождения юная Наденька показывала свой непростой нрав. Многие говорили, что она пошла в мать, но Дурова мечтала о появлении сына и девочку практически возненавидела с первого взгляда. Сразу после рождения она отдала ее нянькам и старалась лишний раз не подходить к дочери. Во время очередного переезда, когда уставшая пятимесячная Наденька плакала и никак не могла успокоиться, мать, не выдержав, выбросила девочку из кареты. С этого мгновения Андрей Васильевич отлучил жену от ребенка и передал ее, испуганную и окровавленную, на воспитание гусару Астахову. Он в конечном итоге заменил осиротевшей при живых родителях девочке абсолютно весь мир.

Позже в своих литературных произведениях Надежда Дурова вспоминала, что эти пять лет ее жизни были весьма счастливыми. Астахов везде брал ее с собой, учил ездить верхом. Она часто засыпала на конюшне, а играла с саблями и лошадиной сбруей. За пять лет мать практически ни разу не поинтересовалась дочерью. Неизвестно, как бы дальше сложилась судьба девочки, если бы ротмистр Дуров не вышел в отставку и не переехал на постоянное место жительства в Сарапул. Полковая жизнь закончилась, и пятилетнюю Наденьку вернули матери.

Жизнь в Сарапуле

Пресная жизнь в усадьбе была не по нраву энергичной и своевольной матери Наденьки, и она направила все свои силы на воспитание дочери. Но столкнулась с ершистым характером и необыкновенным упрямством ребенка, которого было весьма сложно усадить за вышивание или вязание. Девочка категорически отказывалась учиться премудростям ведения хозяйства, а в редкие минуты нахождения рядом с матерью все время слушала ее жалобы на судьбу. Со временем Надежда Дурова стала считать, что быть женщиной - это худшая из судеб, и мечтала в будущем полностью изменить свою жизнь.

Стоит отметить, что отец уделял дочери много внимания, он безумно любил ее и занимался с ней науками. Он всячески поощрял желание девочки изучать военное дело. Именно ему Надя обязана знанием языков, арифметики и литературы. Она научилась виртуозно стрелять и к четырнадцати годам была похожа на юркого сорванца, что безумно огорчало ее мать. Устав тратить время на бессмысленную борьбу с дочерью, она отослала ее к бабушке, с которой попыталась наладить сносные отношения.

Полтавский период жизни Дуровой

В Полтавской губернии девочку окружили любовью и лаской. Спустя много лет Дурова Надежда Андреевна вспоминала, что никогда ранее не чувствовала себя так необычно. Тетки постоянно водили девочку по портным, у нее было множество нарядов, которые она каждый вечер "выгуливала" на балах. В это время Наденька приобрела женственность и очарование, у нее появились первые ухажеры, которым она отвечала взаимностью. Романтические увлечения были вполне невинными, но в это время бабушка активно подыскивала внучке хорошую партию, надеясь оставить ее около себя.

Если бы мать не вызвала девочку обратно в Сарапул, то мы не узнали бы, кто такая Надежда Дурова. Биография ее была бы совсем иной, а жизнь, возможно, сложилась так же, как у ее современниц. Но провидение в очередной раз вмешалось и изменило судьбу девочки.

Замужество

Дома Надежда Дурова чувствовала себя очень некомфортно и быстро вернулась к своим прежним привычкам. Чтобы окончательно "выбить" дурь из ее головы, мать уговорила Андрея Васильевича выдать дочь замуж. Стоит отметить, что об этом факте она позже никогда не упоминала, и биографы узнали о том, что кавалерист-девица была замужем и имела сына, только после ее смерти.

В мужья родители выбрали Надежде чиновника Чернова и быстро организовали свадьбу. Она состоялась в 1801 году, когда девушке исполнилось восемнадцать лет. Через два года в семье родился сын Ванечка. Удивительно, но не знавшая материнской ласки Надежда не испытывала к своему отпрыску никаких чувств. Он стал ей неинтересен сразу же после рождения. К тому же нелюбимый муж постоянно раздражал Дурову, в конечном итоге она сбежала из дома, оставив малыша мужу, и вернулась к отцу.

Этот поступок вызвал сокрушительный гнев матери, но Надежда настаивала на своем и категорически отказывалась возвращаться к мужу. Она вела уединенный образ жизни и мечтала как-то изменить свою судьбу. Случайно познакомившись с казачьим есаулом, влюбленная Надежда Дурова решилась на побег. Она задумала инсценировать утопление в Каме, на берегу которой оставила свое женское платье. Чтобы никто не заподозрил в ней женщину, она обрезала волосы и переоделась в мужскую одежду. С собой девушка увела любимого коня Алкида.

Начало военной карьеры

Впоследствии Надежда Дурова интересные факты из жизни на фронте красочно описала в своих "Записках", но о периоде жизни со своим возлюбленным в казачьем полку она особо никогда не распространялась. Считалось, что покинуть полк девушку заставило одно пикантное обстоятельство - казаки рано или поздно должны были отрастить бороды, поэтому Надежду могли раскрыть. Она бросила казачий полк и присоединилась к Конному Польскому полку, соврав про свой возраст, пол и положение в обществе. Она назвалась Александром Соколовым и снизила свой возраст до семнадцати лет (юнец мог не вызвать вопросов об отсутствии растительности на лице). Так как у девушки не было документов, ей пришлось придумать историю об отце-дворянине, не отпускавшем сына на фронт. Ложь девушки все восприняли за правду и приняли ее на службу. Чин Надежды Дуровой в это время звучал как "товарищ". В армии он был аналогом рядового, имеющего дворянские корни.

В начале девятнадцатого века русские солдаты выступали союзниками Пруссии и на ее территории воевали против армии Наполеона. С первого дня службы Александр Соколов окунулся во все тягости армейской жизни.

Первые сражения

Книги о Надежде Дуровой, написанные в девятнадцатом-двадцатом веке, содержат информацию о том, что девушка жалела о своем решении стать солдатом и с трудом выносила все сложности службы в армии. Но на самом деле все было совсем иначе. Девушка сразу же напросилась на уход за лошадьми и почти все свободное время проводила с любимыми животными, чтобы как можно меньше общаться с однополчанами. Но зато в каждом бою этот офицер в юбке показывал чудеса храбрости, оказываясь в самой гуще сражения и применяя на практике все полученные в детстве знания. В кровавой битве под Гутштадтом проявилась настоящая, смелая и бесшабашная Надежда Дурова. Подвиг, выразившийся в спасении раненого товарища, которого отважная девушка вынесла из-под обстрела, позже был отмечен самим императором Александром I.

Однополчане быстро оценили молодого, но скромного товарища за смелость. К тому же Александр Соколов оказался необыкновенно везучим солдатом, в битве у Гейльсберга девушку чуть не убило осколком разорвавшегося снаряда. Но верный конь вынес ее с поля боя, и она впервые поняла, насколько близка может быть смерть. В дальнейшем Алкид еще не раз спасал жизнь своей хозяйке, она считала его талисманом.

В 1807 году Дурова присутствовала в Тильзите при подписании мирного договора, это дало армии передышку, сражения на время прекратились. За проявленный героизм Надежду представили к званию унтер-офицера и подготовили бумаги для награждения. Но именно в этот момент всплыло отсутствие документов, поэтому девушка написала отцу и попросила его выслать ей метрики. До этого времени семья Дуровых считала девушку погибшей, и известие о ее нахождении в рядах армии вызвало настоящий шок у домочадцев. В попытках найти и вернуть дочь Андрей Васильевич дошел до императора.

От Александра Соколова до Александра Александрова

Александр I заинтересовался необычной историей и приказал задержать Александра Соколова и перенаправить его в Санкт-Петербург. Сослуживцы девушки так и не поняли, в чем дело, но ее полковой командир отправил к императору сопроводительное письмо, в котором описывал героические подвиги своего солдата.

В конце декабря 1807 года состоялась легендарная встреча Надежды Дуровой с императором. В своих "Записках" она очень красочно описывает разговор с Александром I, во время которого была награждена Георгиевским крестом. Император напрямую спросил девушку о ее половой принадлежности, и она, упав на колени, во всем призналась самодержцу. Пораженный мужеством и самоотверженностью, с которой Дурова выполняла свой долг, Александр I согласился хранить тайну девушки и нарек ее Александром Александровым.

В подарок император передал Дуровой деньги на пошив мундира и определил ее на службу в Мариупольский полк в чине корнета. Теперь близкие девушки полностью потеряли связь с ней.

С 1808 года Надежда служила в Мариупольском полку. Он состоял в основном из дворян, и позже девушка писала, что общение со столь образованными и разносторонними людьми принесло ей много пользы и доставило массу удовольствия. Часто Дурова писала императору и делилась с ним историями из своей жизни, а также сообщала просьбы. Александр I не оставлял их без внимания, девушка поощрялась деньгами и отпусками по семейным обстоятельствам. Считалось, что она в этот период времени начала общаться со своим сыном и часто ездила к нему в военное учебное заведение, куда он попал по протекции императора. Сама Надежда скрывала это, но биографы утверждают, что всегда ее отпуска совпадали с каникулами Ивана.

Вплоть до 1811 года Дурова наслаждалась службой в Мариупольском полку, но вынуждена была перевестись оттуда из-за нелепой истории с дочерью полкового командира. Девушка была безумно влюблена в корнета Александрова и настаивала на браке. К началу Отечественной войны Надежда несла службу в Литовском уланском полку.

Надежда Дурова: 1812 год

Смелая девушка прошла всю войну. Она была участницей Бородинского сражения, где получила ранение в ногу. Но Александр Александров не покинул поле боя и героически продолжал сражаться. Многие считают, что Дурова боялась обращаться к медикам, которые могли сразу же раскрыть ее тайну. Вылечившись в доме отца, неугомонная женщина вновь вернулась в строй.

Она была назначена ординарцем самого Кутузова и прошла рядом с ним всю войну. Великий полководец знал о том, кто она такая, но свято хранил тайну ее происхождения. В 1816 году Надежда получила звание "штабс-ротмистр" и подала прошение об отставке. Покинуть армию ее уговорил отец, мечтавший, чтобы дочь вернулась домой живой и здоровой. С оформлением документов было несколько заминок, ведь принят на службу был Александр Александров, не имеющий настоящих документов. В итоге после распоряжения императора штабс-ротмистр Александров был отправлен в отставку с содержанием в одну тысячу рублей. Эта сумма пенсиона была весьма значительна по тем временам и говорила о том, что Дурова сумела занять достойное место в мужском обществе. На этом кончилась военная карьера Надежды Дуровой, но она так и не смогла принять свою женскую сущность и продолжала вести эпатажный образ жизни.

Жизнь в Елабуге

Большую часть своей жизни Надежда провела в Елабуге. Там она жила в одиночку тридцать лет. Компанию ей составляли только многочисленные кошки и собаки, которых женщина подбирала на улице. От скуки Надежда начала писать мемуары и общаться со своим младшим братом Василием, который с удовольствием уделял время своей неординарной сестре.

Всю свою жизнь Надежда носила мужскую одежду и просила обращаться к ней только в мужском роде. Умерла легендарная женщина в возрасте восьмидесяти двух лет в Елабуге. Ее сын Иван скончался раньше матери на десять лет.

Писательская карьера

Проявиться в качестве писателя Дуровой помог брат Василий. Он однажды отослал ее мемуары Пушкину, который пришел в восторг от слога и юмора начинающей писательницы. Он попросил Василия познакомить его с автором и весьма высоко отзывался об общении с неординарной личностью.

Дурова печаталась во многих журналах, а ее мемуары в четырех томах произвели в обществе эффект разорвавшейся бомбы. В них она максимально откровенно рассказывала о своей жизни и воинской службе. Тайна кавалерист-девицы была раскрыта.

Чуть позже она увлеклась написанием романов и рассказов, в которых раскрывала роль женщины в современном обществе совсем с иной стороны, чем привыкли это видеть современники.

Памятник Надежде Дуровой: где установлен?

Так как Елабуга была любимым городом Дуровой, то ее дом превратили в музей-усадьбу. Здесь все осталось так, как было при жизни уникальной женщины, и ежегодно данный дом посещают несколько тысяч туристов.

Три года назад в Сарапуле был открыт мемориал Надежде Дуровой. Он является не первым в городе, но одним из самых неоднозначных. Ведь его автор после создания скульптуры ушел в монастырь и принял постриг.

Надежда Дурова - это уникальная женщина, оставившая глубокий след в истории страны. Она сумела полностью перевернуть представления о роли женщины в обществе. В своих мемуарах она писала, что стала офицером не из ненависти к своей женской сущности. А только в связи с необходимостью. Ведь России нужны были герои, смелые и предприимчивые люди, способные переломить ход истории. Именно это, по словам Дуровой, сподвигло ее встать на героический путь, приведший женщину к славе и почету.

Публикации раздела Традиции

М ысль о том, что женщина в XIX веке могла быть офицером, кажется невероятной. Такое можно представить себе разве что в кино: помните Шуру Азарову из «Гусарской баллады» Эльдара Рязанова ? Впрочем, у Шурочки был реальный прототип - кавалерист-девица Надежда Дурова. И судьба этой женщины, которая почти 60 лет носила мужское платье и называла себя мужским именем, была не менее насыщенной и героической, чем у того же поручика Ржевского.

Дочь полка

Портрет кавалерист-девицы Надежды Дуровой. Фотография: cluebits.com

Лариса Голубкина в роли Шурочки Азаровой в художественном фильме «Гусарская баллада» (1962)

Родителями кавалерист-девицы Надежды Дуровой были дочь полтавского помещика Надежда Александрович и гусарский ротмистр Андрей Дуров. Надежда не получила отеческого благословения на брак: офицер был слишком беден, поэтому молодые решили сбежать и обвенчаться тайно.

Жизнь с бравым ротмистром предполагала постоянные походы вместе с кавалерийским полком, в котором он служил. Но Надежду Александрович это не пугало: она была молода и полна сил, а также страстно желала подарить супругу наследника. Однако 17 сентября 1783 года в Киеве вместо долгожданного сына женщина родила девочку, которую тут же невзлюбила. Ребенок был здоровым и сильным, но крикливым. Однажды в дороге до нового места расположения полка девочка так громко плакала, что вывела мать из себя: она выхватила младенца из рук кормилицы и выбросила в окно кареты.

«Гусары вскрикнули от ужаса, соскочили с лошадей и подняли меня всю окровавленную и не подающую никакого знака жизни; они понесли было меня опять в карету, но батюшка подскакал к ним, взял меня из рук их и, проливая слезы, положил к себе на седло. К удивлению всех, я возвратилась к жизни и, сверх чаяния, не была изуродована; только от сильного удара шла у меня кровь из рта и носа».

После этого едва не ставшего фатальным случая Дуров отдал дочь на попечение своему боевому товарищу, фланговому гусару Астахову. В его семье Надежда Дурова воспитывалась до пяти лет. Полковая жизнь в окружении мужчин сформировала у девочки характер бойкого мальчишки:

«Седло было моею первою колыбелью; лошадь, оружие и полковая музыка - первыми детскими игрушками и забавами».

Надежда Дурова. «Записки кавалерист-девицы»

Когда у Дуровых родились еще две дочери, брать в походы такое большое семейство стало окончательно невозможно, поэтому в 1789 году Андрей Дуров подал в отставку и занял должность городничего в Сарапуле Вятской губернии. Наде пришлось попрощаться со всем, к чему пристрастил ее добрый воспитатель Астахов: с лошадьми, пистолетами и играми на свежем воздухе. Маленькая Надежда вернулась под надзор матери, которая всеми силами старалась искоренить «астаховское гусарское воспитание»: заставляла дочь плести кружева, шить, вязать. За испорченное рукоделие она жестоко наказывала девочку.

Через несколько лет отец, поняв, что Надя несчастна, подарил ей черкесского жеребца Алкида. Но мать запретила девочке ездить верхом, считая это увлечение не женским. Не желая подчиняться материнской тирании, Дурова убегала в конюшню по ночам, садилась на Алкида и скакала по полям до самого рассвета. Когда это раскрылось, Надежда Александрович приняла решение избавиться от неуправляемой дочери - выдать ее замуж.

В 1801 году восемнадцатилетняя Дурова обвенчалась с дворянским заседателем 14-го класса Василием Черновом - разумеется, не по любви. Сразу после этого молодая семья отправилась в Ирбит - новое место службы ее супруга. В 1803 году Надежда родила сына Ивана, к которому так и не почувствовала материнской нежности. Семейная жизнь была невыносима Дуровой, поэтому вскоре она сбежала от мужа и сына и об этой части своей жизни даже не упомянула в мемуарах «Записки кавалерист-девицы». Возвращение девушки в Сарапул привело ее мать в ярость, и Надежда поняла, что в родительском доме жить свободно ей не дадут.

«Два чувства, столь противоположные - любовь к отцу и отвращение к своему полу, - волновали юную душу мою с одинаковою силою, и я с твердостию и постоянством, мало свойственными возрасту моему, занялась обдумыванием плана выйти из сферы, назначенной природою и обычаями женскому полу».

Надежда Дурова. «Записки кавалерист-девицы»

В 1806 году в 50 верстах от Сарапула остановился казачий полк. В день своих именин Дурова надела мужское казацкое платье, обрезала косы и прискакала на Алкиде в полк, где представилась Александром Дуровым, сыном помещика. Никто из казаков и не заподозрил в бойком юноше, ловко владевшем саблей и крепко сидящем в седле, девушку.

Военные подвиги и встреча с императором Александром I

Зернова Екатерина Сергеевна. Надежда Дурова. Открытка. Издательство Академии художеств СССР. 1949 г.

Томас Лоуренс. Фрагмент портрета императора Александра I Павловича. Фотография: vsluh.net

Через месяц казачий полк дошел до Гродно. Там Дурова представилась Александром Соколовым и поступила на службу в Коннопольский уланский полк. В нем ношение бороды было необязательным в отличие от казачьего полка, поэтому она не боялась быть разоблаченной. Наконец-то ее мечта исполнилась - судьба вернула ей и лошадей, и пистолеты, и сабли, а вскоре дала возможность проявить себя и в бою. Дурова отличились в битвах с французской армией при Гейльсберге, Фридланде, Гутштадте. За спасение раненого офицера в Гутштадте ее наградили Георгиевским крестом и произвели в унтер-офицеры.

Самоотверженность Дуровой поражала ее товарищей. Она презирала опасность, малодушие и никогда не жаловалась на боль и тяготы походной жизни. Ее философия была проста: «Неустрашимость есть первое и необходимое качество воина; с неустрашимостью неразлучно величие души, и, при соединении этих двух великих достоинств, нет места порокам или низким страстям» .

Ее секрет раскрылся в 1807 году в Тильзите во время подписания Тильзитского мира между Александром I и Наполеоном. Выдало Дурову письмо к отцу, в котором она просила прощения за свой побег:

«…отец мой послал его [письмо] к дяде в Петербург и просил узнать, в живых ли я. Дядя показал это письмо кому-то из знакомых ему генералов, и таким образом дошло оно до государя, который, прочитав его, был тронут, как говорили, до слез и тотчас приказал выправиться обо мне в Коннопольском полку, и если донесения будут в мою пользу, то представить меня лично к нему. Все начальники расхвалили меня сверх заслуг моих и ожиданий ».

Полковое начальство лишило Дурову оружия и отправило ее с сопровождением в Санкт-Петербург на аудиенцию к императору. Александр I был восхищен храбростью женщины и ее желанием служить родине. Он выслушал просьбу Дуровой не возвращать ее к родителям и разрешил остаться в армии: дал Дуровой мужское имя Александр Андреевич Александров и отправил в Мариупольский гусарский полк в чине подпоручика.

Военная карьера Дуровой начала стремительно развиваться: уже в 1811 году во время Отечественной войны она получила в командование полуэскадрон (60–75 всадников). В 1812 году Дурова участвовала в конной атаке под Смоленском, в Бородине, где была ранена в ногу. После лечения в родительском доме она получила чин поручика и служила ординарцем у самого Михаила Кутузова. Он знал, что офицером на самом деле была женщина, но относился к ней так же, как к военным-мужчинам, не делая скидок.

В 1813 году Дурова участвовала в блокаде крепостей Модлин и Гарбург, в переходе через Богемские горы. Но весной 1816 года штабс-ротмистру Дуровой пришлось попрощаться с армией: после 10 лет службы ее уволили, назначив небольшую пенсию в 1000 рублей в год. Кавалерист-девица уехала жить к брату Василию в Сарапул, где он служил городничим, а затем обосновалась в Елабуге .

Надежда Дурова - литератор и приятельница Александра Пушкина

Надежда Андреевна Дурова. Фотография: aif.ru

Александр Сергеевич Пушкин. Гравюра с картины О.А. Кипренского. Фотография: arran.ru

«Если автор «Записок» согласится поручить их мне, то с охотою берусь хлопотать об их издании. Если думает он их продать в рукописи, то пусть назначит сам им цену. Если книгопродавцы не согласятся, то, вероятно, я их куплю. За успех, кажется, можно ручаться. Судьба автора так любопытна, так известна и так таинственна, что разрешение загадки должно произвести сильное, общее впечатление».

Дурова заняла у сестры 800 рублей и выехала в Санкт-Петербург, где и познакомилась с поэтом. Женщина в мужском платье и с грубыми манерами произвела сильное впечатление на столичное общество. Русская писательница Авдотья Головачева-Панаева так описала Дурову:

«Она была среднего роста, худая, лицо земляного цвета, кожа рябоватая и в морщинах; форма лица длинная, черты некрасивые; она щурила глаза, и без того небольшие... Волосы были коротко острижены и причесаны, как у мужчин. Манеры у нее были мужские: она села на диван... уперла одну руку в колено, а в другой держала длинный чубук и покуривала ».

Как и ожидал Пушкин, «Записки кавалерист-девицы» имели оглушительный успех. Воодушевившись, Дурова решила посвятить себя сочинению романов и повестей. Со следующего же года она начала публиковаться в журналах «Библиотека для чтения», «Современник». Затем в печать вышли ее произведения «Гудишки», «Угол», «Серный ключ», «Год жизни в Петербурге, или Невыгоды третьего посещения». В 1840 году было опубликовано четырехтомное собрание сочинений Дуровой.

Литературные критики, в том числе и Виссарион Белинский , поддерживали ее произведения хвалебными отзывами, отмечали простоту слога, выразительность языка и небанальность содержания. Как писателя, ее больше всего волновала несправедливая разница между статусом мужчины и женщины в обществе.

До конца своих дней Надежда Дурова не снимала мужского платья и не изменяла своему мужскому имени. Она жила скромно, страстно любила животных, помогала всем, кто просил о помощи. Легендарная кавалерист-девица, поразившая своей доблестью самого императора, умерла в 1866 году в возрасте 83 лет. Похоронили ее со всеми воинскими почестями в Елабуге.

Надежда Андреевна Дурова (в замужестве - Чернова) - «Кавалерист-девица» (первая женщина, ставшая офицером в русской армии) участвовала в Отечественной войне 1812 года, служила ординарцем у Кутузова.

Родилась в Киеве (по другим сведениям - в Херсоне) 17 сентября 1783 (а не в 1789 или 1790 г., который обыкновенно указывают её биографы, основываясь на её же «Записках». Возраст она себе уменьшила, так как казакам, где она служила, полагалось носить бороду и ей пришлось выдать себя за 14-летнего юношу). Родилась Дурова от брака гусарского ротмистра Дурова с дочерью малороссийского помещика Александровича (одного из богатейших панов Малороссии), вышедшей за него против воли родителей. Мать, страстно желавшая иметь сына, возненавидела свою дочь и однажды, когда Надежда в возрасте одного года долго плакала в карете, она выхватила её из рук няни и выбросила в окно. Окровавленного младенца подобрали гусары. Отец после этого отдал Надежду на воспитание гусару Астахову. «Седло , - говорит Дурова, - было моею первою колыбелью; лошадь, оружие и полковая музыка - первыми детскими игрушками и забавами» .

До 16 лет, пока отец не стал городничим в Сарапуле, росла в условиях походной жизни гусарского эскадрона, получила домашнее (скудное) образование. В 18 лет была выдана замуж за судебного заседателя Василия Степановича Чернова, но в 1804 году, оставив мужа и ребенка, возвратилась к отцу. В 1806 году убежала из дома, влюбившись в казачьего есаула и переодевшись в казачье платье. Некоторое время Дурова жила со своим есаулом под видом денщика. Но через некоторое время покинула и его.

Так как казаки обязаны были носить бороды и рано или поздно она была бы разоблачена, то в 1807 году добралась до кавалерийского Коннопольского уланского полка (где бород не носили) и попросилась на службу, назвавшись Александром Васильевичем Соколовым, сыном помещика. В полку удивились, что дворянин носит казачий мундир, но, поверив её рассказам, зачислили в полк товарищем (чин рядовых дворянского происхождения). Участвовала в Прусский кампании, за спасение раненого офицера в разгар сражения была награждена солдатским Георгиевским крестом и произведена в унтер-офицеры.

Надежда Дурова находилась в Тильзите, когда подписывался Тильзитский мир, и там влюбилась в Александра I. Выдало её письмо отцу, написанное перед сражением, в котором она просила прощения за причинённую боль. Это письмо живший в столице дядя показал знакомому генералу и вскоре слух о кавалерист-девице дошёл до Александра I. Отец, задействовав все свои связи, разыскал дочь и потребовал вернуть в родительский дом. В полку её лишили оружия и свободы передвижения и отправили с сопровождением в Санкт-Петербург, где её сразу принял Александр I.

Император, поражённый самоотверженным желанием женщины служить Родине на военном поприще, разрешил ей остаться в армии. А чтобы родня больше не смогла её найти - перевёл её в Мариупольский гусарский полк в чине подпоручика под именем Александрова Александра Андреевича, производным от его собственного, и разрешил обращаться лично к нему с дальнейшими просьбами. Но вскоре Надежде пришлось перевестись из гусар опять в уланы (в Литовский уланский полк), так как командир Мариупольского гусарского полка был очень недоволен, что подпоручик Александр Андреевич никак не сделает предложение его дочери, безумно в него влюблённой. Вскоре после этого Дурова уехала в Сарапул к отцу, прожила там более двух лет, но в начале 1811 года вновь явилась в свой полк.

В Отечественную войну 1812 года она командовала полуэскадроном, служила ординарцем у Кутузова, который знал, кто она. Участвовала в сражениях под Смоленском, Колоцким монастырем, при Бородине защищала Семеновские флеши, где была контужена ядром в ногу, после чего уехала для лечения в Сарапул. Позднее была произведена в чин поручика. В мае 1813 года она снова появилась в действующей армии и приняла участие в войне за освобождение Германии, отличившись при блокаде крепости Модлина и взятии города Гамбурга.

В 1816 году, уступив просьбам отца, Надежда Дурова вышла в отставку с пенсионом в чине штабс-ротмистра. Ходила она постоянно в мужском костюме, все письма подписывала фамилией Александров, сердилась, когда обращались к ней как к женщине. Сын Дуровой, Иван Васильевич Чернов, был определён на учёбу в Императорский Военно-сиротский дом, откуда был выпущен в чине 14-го класса в возрасте 16 лет по состоянию здоровья. Однажды он прислал матери письмо, спрашивая её благословения на брак. Увидев обращение «маменька», она, не читая, бросила письмо в огонь. И только после того, как сын прислал письмо с просьбой к Александру Андреевичу, она написала «благославляю».

Некоторое время Дурова жила в Сарапуле, где ее брат Василий занимал должность городничего. Однажды Василий привел А.С. Пушкина в восторг своим «наивным цинизмом» и несколько дней Пушкин не мог оторваться от разговоров с ним, а в итоге (после проигрыша в карты) вез его с Кавказа до Москвы. Вскоре Василий Дуров прислал Пушкину мемуары своей сестры (от тоски без любимой воинской службы Надежда Дурова именно тогда начала впервые писать) и Пушкин, оценив оригинальность этих «Записок», напечатал их в своём «Современнике» (1836, №2).

Пушкин глубоко заинтересовался личностью Дуровой, писал о ней восторженные отзывы на страницах своего журнала и побуждал её к дальнейшей писательской деятельности. Осенью того же 1836 года появились доработанные и расширенные «Записки» под заглавием «Кавалерист-Девица. Происшествие в России», а в затем вышло и «Добавление» к ним. Мемуары Нажежды Дуровой имели большой успех, побудивший её к сочинению повестей и романов. С 1838 года она стала печатать свои произведения в «Современнике», «Библиотеке для чтения», «Отечественных записках» и др. журналах; затем они появлялись и отдельно («Гудишки», «Повести и рассказы», «Угол», «Клад»).

Всего лишь за три года - с 1837 по 1840 - Дурова опубликовала девять повестей, дополнение к «Кавалерист-девице» и готический роман «Гудишки». Практически все произведения в эти годы были переизданы дважды, многие из них «по горячим следам» были проанализированы В.Г. Белинским . Но его неприятие увлеченности Дуровой мистической тематикой, несомненно, сыграло определенную роковую роль в прекращении столь успешно начатой и плодотворно развивавшейся писательской деятельности Надежды Дуровой.

Опубликованные в 1837-1840 годах повести: «Игра судьбы, или Противозаконная любовь», «Год жизни в Петербурге, или Невыгоды третьего посещения», «Серный ключ», «Граф Мавриций», «Павильон» - были переизданы в двадцатом веке. Роман «Гудишки», повести «Клад», «Нурмека», наброски «Два слова из житейского словаря» до сих пор существуют только в прижизненных авторских изданиях. В 1840 году Надежда Дурова (под псевдонимом Александров) опубликовала три повести с некоторой мистической «сумасшедшинкой»: «Клад», «Угол», «Ярчук, собака-духовидец», восторга у читающей публики не вызвавших, так что после 1841 года Дурова не публиковалась. «Ярчук» переиздан в сборнике «Фантастические повести» (Ижевск, 1991). В антологии «Русская мистическая проза» (2004) переиздана повесть «Серный ключ».

Последние годы Надежда Дурова жила в Елабуге, в маленьком домике, совершенно одинокая, если не считать четвероногих друзей. Но это были уже не строевые лошади, а собаки или кошки. Любовь к животным всегда была в роду Дуровых. Вероятно, знаменитые дрессировщики народные артисты Владимир Леонидович и Анатолий Леонидович Дуровы унаследовали ее от своей знаменитой прабабки. Все жители Елабуги знали стареющую женщину-воина и шли к ней за советом, с просьбами и нуждами. Она принимала живое участие в каждом человеке и ходатайствовала за всех. Если дело зависело от городничего - она обращалась с записками к нему, если необходимо было обратиться к самому царю - она писала прошения «на высочайшее имя».

Скончалась Надежда Андреевна 21 марта (2 апреля) 1866 года в возрасте 82 лет, похоронена на Троицком кладбище. Она завещала отпевать себя, как раба Божьего Александра, но священник нарушать церковные правила не стал. При погребении ей были отданы воинские почести.